|
Бардические фестивали авторской песни - сборища авторов и исполнителей собственных и чужих песен, "события в культурной жизни столицы", по мнению организаторов; повод нажраться, себя показать и на других посмотреть - для участников, плюс - абсолютно клованский хэппенинг с точки зрения членов группы.
Участие коллектива в этих околокультурных мероприятиях остается одной из самых противоречивых граней его истории. С одной стороны, чуваки с самого начала не вписались в одинокие гитарные песнопения в духе "солнышко мое…" или "если друг оказался вдруг…", но сами барды их, тем не менее, всякий раз звали к себе. С другой - сами участники группы каждый раз откровенно стебались над бардами, плевались в тот творческий пиздец, который происходил помимо них и вапще свысока смотрели на бардические тусовки, но все равно участвовали в фестивалях на протяжении трех лет.
Большинство ученых-гринологов, объясняя этот парадокс, сходятся во мнении о том, что "гениальная полифоничность жанрового и стилистического разнообразия в творчестве коллектива еще во времена второго состава "Я весь зеленый" поставила его перед вопросом: "Кто ты, наш достойный слушатель?" Камерные выступления в стенах родного ВУЗа, прямо скажем, не соответствовали амбициям чуваков и их творческому потенциалу. Из попыток вписаться с собственными песнями в местную рок-тусовку самой удачной был концерт третьего состава в Текиле. Но после отъезда Шубина, у группы остались в качестве авторов песен Жора и Антон. Темперамент их песен не очень подходил панковской ориентации отечественной рок-сцены. Им бы джазу да блюзу, но - инструментарий не тот, да и умения маловато. Вот и занесла нелегкая к бардам.
Под флаг авторской песни впервые встал еще второй состав "Я весь зеленый" во время Звездного часа-98. Для принципиальных космополитов в музыке это было все равно, что штурмовать крепость под белым флагом. Но штурм не был напрасным, если его целью было избавление от какого бы то ни было знамени".
Один из первых всебардических фестивалей, на котором присутствовали участники группы, состоялся где-то в мае-июне 1999-го года. Незадолго до этого "Я весь зеленый" (в составе тогда уже на скрипке и гитаре играл Игорь) дали концерт в клубе "Живая вода". Это произошло в Национальной библиотеке. В актовом зале того же учреждения состоялся чуть позже и гала-концерт провалившегося фестиваля. На бордовом заднике над сценой висела аппликация - перо и пушкинская цифра того года. Анастасьян шутил: "Вот, нам уже двести лет…".
Вот, что в своем дневнике о том концерте написал Антон: "… с Жоркой и Дэном мы оказались на гала-концерте клуба "Живая вода". Анастасьян попросил выступить. На "V угол" один бывалый бард ответил чем-то вроде "семейного счастья". Над одним типа "бардом" мы громко смеялись, когда он не мог вспомнить, как потом оказалось, какие-то тупые слова и, играя всю песню на двух аккордах, умудрялся через пень-колоду вставлять туда еще хрен знает что. Ушли мы, не дождавшись конца. Перед тем как петь "Певцу", я предупредительно обмолвился о некой крамольности этой песни в данной аудитории - в холодном зале сидели только "барды". После "Зарисовки" на сцену вылезла тетка типа Фрекен Бокк и стала "петь" "свои" "песни" (все в кавычках). Нашу компанию (я, Жорка, Дэн) я назвал троицей злобных гениев. Гала-концерт был посвящен открытию фестиваля что ли авторской песни. Он же (концерт) был и закрытием этого фестиваля: заявку на участие подал только один человек. Наверно, - сам Анастасьян. Не помню, что меня остановило от совершения такого же позорного поступка: то ли то, что тексты надо было сдать, набранные печатным шрифтом, то ли то, что надо было вносить 30 сомов".
Через год после этого бардического облома в организации фестиваля произошли перемены: командовать маск-парадом начал Марусич. Пользуясь своей известностью, он стал находить каких-то спонсоров, организовывать информационную поддержку, автобусы для перемещения творческих личностей в Теплые ключи и их тамошнее пребывание. Фестивали стали проходить по следующей схеме: пару недель телевизоры трубили о предстоящем событии. Обычно показывали Марусича и на фоне песни Марусича голос Марусича зазывал зрителей и участников. В одну из майских или июньских суббот часам к девяти-десяти бардическая тусовка собиралась на пятаке у служебного входа в русскую драму.
В 2000 - 2001-м годах на этой площадке прошли первые слушания участников. По приходу они записывались в бумагу конферансье и в таком порядке потом и выходили. Выходили, чтобы петь!
О! этот сладостный миг исполнения собственного музыкально-стихотворного произведения в ля-миноре, с рифмами "меня-себя", "любовь-морковь", "жди-дожди", песни про Афган, шоферов, горы, про любовь типа "я вас люблю, а вы меня нет", про любовь типа "я тебя люблю, а ты умер от наркотиков", про любовь типа "я тебя люблю, а ты меня нет, ну и иди ты на хуй", про любовь типа "я вас люблю, но мы же взрослые люди", про встречи и расставания, про осень в городе и про весну на джайлоо!!! Как волнителен момент первого касания к нестройным струнам и напевания первых слов, по которым уже можно понять, какими будут вторые, третьи и последние. А как еще классно, когда жюри просит тебя перед тем, как ты начнешь петь рассказать что-нибудь о себе: "Я такой-то такой-то, пишу стихи с трех лет, публикуюсь в Вечернем Бишкеке - с семи. Имею восемь почетных грамот за участие в утренниках в детском саду. Я пишу, в основном, политическую лирику (или там - В своем творчестве я развиваю тему мужской дружбы на войне и в горах, потому что я знаю толк в этом деле, постольку поскольку я три года прослужил в Афгане под кишлаком Бахчахана). На гитаре играю недавно, но знаю уже шесть аккордов. Мое хобби - коллекционирование открыток с фотографиями кактусов. По образованию я сантехник, работаю в сфере торговли".
Первое выступление трио "Игеан Горкочкуз" на фестивале бардов 25-26 июня 2000-го года не зафиксировано ни на фото, ни на видеопленке. Вот какие записи содержит дневник Антона:
" 23 июня
… наша программа называется "Концерт для трех долбоебов", но вас, как я вижу, здесь немного больше. И вновь в Бишкеке праздник джуза и бляза.
27 июня - хуюня
Долбоебов действительно было больше. Но мы с ними не дружили. А на гала-концерт и вовсе не пошли. Говорят, нам там вручали deep-ломы лауреатов или чего-то такое. Анастасьяна жалко. А Зарифьян вонючий".
Чуваки пришли с Жоркиной Кремоной, кувшином и трясучками. Жора пришел с Наташей. Первые минуты своего пребывания на фестивале группа посвятила написанию текстов своих песен для жюри. Параллельно чуваки похохатывали над соседями по сцене. Многие из тех, кто сидел за соседними столиками, гневно оглядывались. Другие недоуменно глядели на кувшин. На площадке для пения стоял только один микрофон. Когда трио вышло петь, оно отказалось от микрофона, чтобы всех троих было одинаково слышно. Публике пришлось пододвинуться к сцене. Реакции слушателей на свое творчество чуваки не видели: Жора пел, закрыв глаза, Игорь смотрел на гриф гитары, Антон - в жерло кувшина.
Трио прошло отборочный тур и после того, как выступили все его участники, вместе с ними погрузилось в автобусы, чтобы ехать в Теплые ключи.
По приезду на место, пока организаторы решали, как дальше быть с этой творческой оравой, трио исполнило песню "Зимнее солнце" и свалило подальше от тусовки. Ребятки и Наташа нашли небольшую полянку над обрывом, отнесли в речку спиртное, чтобы остывало, и принялись раскладывать еду.
Пикник сопровождался априорным стебом нал предстоящим зрелищем. Поточив, чуваки пошли искать фестиваль. Оказалось, что он расположился перед зданием столовой, где возле полукруглых бордюров из камня стояли скамеечки. Там и пели авторы и исполнители. "Игеану" скамеечки оказалось мало. Аудитории снова пришлось подвинуться. На этот раз - назад: чуваки уселись перед ней прям на землю.
Исполнив три песни, группа не стала уходить далеко, чтобы не пропустить концовы действа, а просто забралась чуть повыше концертной площадки. Там ребятки продолжили горланить, мешая тем, кто только что был их благодарными слушателями. Вскоре у них появился конкурент: чувак, вдохновленный на творчество русским роком, собрал свою тусовку неподалеку. Он откровенно пытался брать высокие ноты песен Шевчука и Чижа.
По решению жюри, трио вошло в число участников гала-концерта. Зарифьян прокомментировал творчество "Игеан Горкочкуз" в том же духе, в каком он выразился год назад об участии "Я весь зеленый" в Звездном часе: Это, мол, не авторская песня. С тех пор перед его именем появился эпитет Вонючий.
По окончании фестиваля желающим было предложено убраться в Бишкек, а остальные могли остаться в ТК до завтра. Игорь уехал, Антон, Жора и Наташа остались. Остатки своего провианта они доели и допили на той же полянке. Потом Жора прикупил вермуту в столовой, и троица присоединилась к бардам, пившим и горланившим у костра. Все были уже изрядно пьяны. Антон взял пластиковый стаканчик с вермутом и попробовал выпить его, кувыркнувшись через спину. Жидкость не успела влиться в рот, залилась в нос и вообще разлилась по голове.
Проснулись все трое на полу одного из коттеджей: там на спальных мешках и одеялах спали еще несколько тел.
У Жоры был с собой диктофон. Он взял его на работе, чтобы записать песнопения, но так как было очень шумно, запись не состоялась. Зато аппарат пригодился для слушания музыки. Под "Эмерсон Лэйк энд Палмер" и блюз "Синс ай'в бин ловинг ю" троица пошла искать водопой.
К середине дня барды покинули Теплые ключи. На гала-концерт чуваки не пошли. Антон, правда, чуть позже все-таки получил свой диплом за участие в фестивале.
Через месяц клуб авторской песни "Адыгене" организовал еще одну тусовку в Теплых ключах. Одна из афиш о концерте висела в здании гумфака и общежития КРСУ. От руки на ней были написаны участники: первым стоял Антон, последним - Жора. Пользуясь этим, чуваки сорвали афишу, подогнули ее и, отправив остальных участников под сгиб, оставили на видимой стороне бумаги только свои имена. Афиша сохранилась в архиве Антона. А вот какие записи об этой тусовке содержит его дневник:
24 июля
…Барды (уже в лице, а вернее - голосом самого Анастасьяна) опять зовут к себе: по субботам у них встречи в школе искусств, в среду нынешнюю - мастер-класс по музыке в союзе композиторов, в пятницу - опять едут в горы… А на хер они сдались…
30 июля
2 дня в горах. В Теплых ключах с бардическими бардами. Я знал об их поездке, но не хотел ехать. Потом хотел под прикрытием поездки с ними съездить в горы один, но передумал. А в пятницу позвонил Жорка - прознал об этой бардической акции и позвал. Поехал. Больше не хочу. Достали. Все эти вдохновенные рожи, "Милые мои", Город золотой еще теперь. Ради одной песни Анастасьяна и Ахметовской на стихи Бунина вряд ли стоит терпеть это сборище… Перед концертом наша "конферансье" ходила опрашивала всех типа: сколько лет, где учитесь, работаете и т. ф. Какие песни будете петь? Как? Божий дар с беконом? Божий дар не может быть с беконом, - и смеется. Анастасьян во истину Христос. Прощает нам все наши выходки. Выбрали президента себе, министров назначают. Мы предложили возглавить министерство дезорганизации. "Отменяется: деструктивная структура". Горя там красивые, но загажено все - посрать негде. В числе мусора не только банки и бутылки, но и презервативы и женские чулки. Народу шарашится до фига. По склонам земляника растет. Дальше надо уходить. И надолго…
Был в ТК такой эпизод. Место - площадка перед котеджиком, шестым, кажется, где тусовалась почти вся бардачная тусовка. Время - часов девять, десять, то есть мы уже пьяные. Барды поют песенки на скамейке, я сижу рядом с дверью, тренькаю на гитаре, Жорик где-то гуляет Наташку, чтобы протрезвить ее. Барды с гитарами постепенно рассеиваются, выходит горластая тетка типа массовик-затейник, подбивает оставшихся попеть какие-то там песенки. Обращается ко мне:
- Тебя как зовут?
- Вадим, - говорю.
- Вадь, дай гитару.
- Это не моя гитара. Щас придет ее хозяин и мы пойдем песни петь.
Отстала. Через минуту приходит Эрик Шукуров, садится на скамеечку (те барды уже нашли гитарку, чего-то поют), он хочет подыграть. Опять ко мне:
- Антон, дай гитару.
Я ему даю гитару. Тетка-затейник оборачивается. Понимает…
…с Жоркой базарили про наше отношение ко всем творческим сообществам: с рокерами мы не тусуемся, барды нам тоже не по душе. Я сказал: жаль только, что от того, что мы всех критикуем, самии мы гениальнее не становимся.
Тем же летом барды еще раз звали чуваков на свою горную тусовку - в Малиновое ущелье. В этот раз музыканты с ними не пошли, но в тот же день устроили hiking в то же ущелье своей компанией: к членам группы и Наташе присоединились Жорины мама и сестра. Они шли, зная, что барды где-то впереди, и встречи с ними ждали с противоречивым чувством: с одной стороны постебаться над ними было бы прикольно, но тусоваться с ними, дать им повод думать, что участники коллектива - одни из них - это чуваки считали ниже своего достоинства. До наступления сумерек они шли вперед, но бардов так и не догнали. На ночь глядя даже орали вокруг: "Барды!", но никто не откликнулся. Наутро выяснилось, что в своем преследовании бардов группа ушла далеко вперед авторов авторских песен: уже на обратном пути ребятки обнаружили бардический лагерь ниже по течению реки. Зашли, поздоровались и ушли, посмеиваясь по пути над увиденным. Все классические учебники по истории группы, описывая отношения коллектива с бардами, преподносят этот случай как метафорическую квинтэссенцию этих отношений. В гринологической уринотерапии считается, что после этого преследования в горах, бардовский клуб получил новый импульс и ненадолго даже взял себе старое название "Живая вода". Это произошло потому, что чуваки-то стояли выше по течению, и их моча по руслу реки стекала вместе с водой прямо в чайники бардов.
Следующий финал чемпионата по бардическому песнопению состоялся летом 2001-го года. Схема была такая же: попасть со служебного входа театра русской драмы на сцену можно было только через Теплые ключи. В этот раз трио сопровождал Виталик. Отрывки их выступления сохранились на видеозаписи, сделанной оператором телевидения "Пирамида" Дмитрием Горожаниным.
Как и в предыдущий раз, Игеан Горкочкуз без труда прошли отборочный тур, попили в Теплых ключах и вылезли петь песни. Спонтанное участие Виталика в роли перкуссиониста и танцовщика придало выступления шарм, от которого даже Марусич охуел.
Песнопения продлолжились потом на камне неподалеку от столовой, где пелись программные песни.
Кульминацией участия группы в бардических фестивалях стало выступление Цирка на Дроте в мае 2002-го года.
В 2003-м году фестиваль прошел без происшествий: из участников группы там был только Антон, да и то - в качестве тележурналиста.
- Скучнейшее и пошлейшее зрелище. За год изменилось только количество участников: их стало в полтора раза больше - около ста человек. В жюри, как всегда гоношился Вонючий Зарифьян. В толпе с гитарами были лейтенанты с аксельбантами, бичи в спортивных костюмах, поклоннки Шевчука и поклонницы Марины Цветаевой, цыган с черным хвостом на затылке и деде, который пел, непонятно на каком языке, не обращая внимания на гитариста, который пытался ему аккомпанировать, и выпучив глаза так, будто шел на амбразуру. Участников фестиваля обозначали белые ленточки, повязанные у кого - голове, у кого - на шее, у кого - на запястье, у кого - на гитаре. Зачем это было нужно, когда кроме бардов в зале никого не было - непонятно. Прошло все, кстати, в массажном зале санатория. Пошлее места не найти: в соседнем коридоре люди ходют в бассейн, а тут - в продолговатой комнате пять на двенадцать метров, вдоль стен с зеркалами сидят и стоят люди с гитарами и белыми повязками и слушают завывания себе подобных, выступающих на фоне шведской стенки. В подвал любителей поездок за туманом загнал этот самый туман и сырость на улице.
Подводя итог, следует отметить, что бардические фестивали были не единственным путем, по которому могла бы развиваться группа, но они стали им, и вряд ли кто-то из участников коллектива об этом жалеет.
|
