ЛЕВ ЦАПЛИН

Лев Цаплин (Запилин) - один из авторов этой книги, считавший, что ее Читатель - это таинственное существо, могущественное божество, в которое можно верить, а можно не верить и тогда - писать ни для кого.
Лев Цаплин был первым летописцем группы. Его записи положили начало гринологии. Однако сам он считал группу своей выдумкой, ее историю - полетом своей творческой мысли. Главный вопрос его философии заключался в том, прочитает ли кто-то эту историю, или это никому не нужно?
Методом отношения Льва к действительности было дыхание. Он считал, что явь - это вдох разума, а сон - выдох сознания. Его жизнь представляла собой череду двух периодов. Но это были не период вдоха и период выдоха, а период дыхания и период его задержки. Когда он дышал, он верил в существование Читателя и трудился во Имя Его - писал эту книгу. Когда не верил, - тоже писал, но - по-другому. В дни веры его собственное существование не представлялось ему вне книги: иногда он чувствовал у себя на теле скрепки или нитки, которыми были сшиты тетради; иногда - видел в воздухе перед собой линии букв. Но прочитать их без огромного зеркала было невозможно - он ведь смотрел на них с другой стороны. Однажды это случилось перед стеклянной витриной магазина и вот, что Лев увидел:
1:1 В начале открыл Читатель книгу,
1:2 И ниче не увидел. И взгляд Его носился в темноте над бездной страницы.
1:3 И сказал Читатель: Да будет свет, - и включил лампу…
Видение исчезло, и Лев с ужасом подумал о том, что же первое увидел Читатель в его книге: «Неужели каракули, которыми я покрывал страницы в тетрадях, еще не умея писать буквы, но уже ощущая потребность в писании». С раннего возраста Лев, подражая взрослым, окружавшим его, хотел писать. Сотни листов он исписал тогда не каракулями, но горизонтальными спиралями, которые, как он сам позже заметил, были похожи на следы пуль в книжке про Мальчиша-Кибальчиша и «Матрице». По версии Льва, одна из таких пуль, запущенных им еще в бессознательном детстве, убивает монаха Яна в песне про «Последнего праведника». В дни дыхания Читатель видился Льву существом могущественным по своим пространственным и временным возможностям: «Читатель может открыть книгу на любой странице и читать ее не так, как смотрят телесериал: включая определенный канал в определенное время. Его время по сравнению со временем писателя - это вечность, потому что он видит книгу в ее завершенности. Время писателя сосредоточено на шарике ручки, кончике пера или острие карандаша, головке пули, вылетающей из ствола, но еще не пробивающей лоб. Читатель - могущественное существо еще и из-за более высокого уровня своего пространственного бытия: его взгляд на плоскость страницы всегда направлен из третьего измерения». Эту последнюю мысль Лев, видимо, и вложил в голову Миши (см. Свадьба Миши и Анечки). Так думал Лев Цаплин, когда вдыхал. Выдох сознания представлялся ему знаком свыше.
«Сон - это взгляд Читателя на плоскость страницы. Во сне я вижу, какой видит мою писанину Читатель». Поскольку до наших дней автор этих строк не дожил, довольно сложно сказать, как он познакомился с творчеством группы, или, если следовать его логике, - почему он сделал ее участников героями своей книги. Никто из реальных персонажей человека по имени Лев Цаплин не знает. Очевидно, однако, что многие события из истории группы и некоторые аспекты ее существования напрямую соответствуют религиозным воззрениям Льва Цаплина, и их можно, в таком случае считать более или менее удачными художественными образами. Например, версия о возникновении названия «Я весь зеленый» как о воплощении идеи чистого самовыражения. Или постоянные поиски группой своего слушателя (того же Читателя). И наконец - сквозной образ радио: на радиостанциях работают многие члены группы, в радиоэфире звучат песни группы, в радиостудиях коллектив репетирует и записывается. Радиовещание Лев Цаплин видел метафорой писательской жизни-работы: «Как и радио ди-джей, писатель вещает не зная, но веря в то, что по ту сторону эфира-бумаги есть кто-то. Разница только в том, что слушатель радио живет в том же времени, что и ди-джей. Писательство, в таком случае, - это такое радиовещание, которое в силу особенности письменных радиоволн приходит к Читателю в законченном виде. Можно сказать, что писатель - человек, заброшенный на необитаемый остров, бросает в воду бутылки с записками - призывами о помощи, а к его адресату служащий DHL или FedEx приносит ящик с бутылками шампанского». Частенько на таких мыслях у Льва случалась задержка дыхания. Двоичная система явь-сон/вдох-выдох нарушалась, налицо была троичность личности, слово “расстроение” Лев заменял словом «расстройство», и тогда гитары у персонажей его книги не строили, а радио уже не означало писания в прямом эфире, на глазах у Читателя; оно уже читалось как ради-0, то есть ради ноля, ради никого. «Читатель - могущественный шизофреник, потому что писатель - это он сам. Сон только подтверждает то, что это одно единое существо: во сне оно видит, смотрит, читает то, что создает, пишет его же собственная фантазия. А раз сон писателя - это сон и читателя, то и явь у них одна. Их и зовут-то одинаково: писатель Графоман, а читатель - Граф 0ман, то есть - граф Нольман, человек, которого нет. Читателя не существует, так как он писатель. Но раз писатель - это сон читателя, то и его не существует. Читатель засыпает в начале книги и просыпается в конце. В виде прозрачных червяков в его заспанных глазах расползаются знаки: ОТКР. 5:4. Этот стих в книге откровений гласит: Стих

Эври найт ин май дримс
Тугеза, форева
Онли ю’ар олвейз виз ми.

Нафинг из зис ворлд
Из гонна чейдж ит,
Королева.
Онли ю ар олвейз виз ми.
Май харт
Уил олвейз гоу он.

Ноуан риали ловз ю лайк ми
Еа

Нафинг риали хэппенд
Уэлл, ю’ар онли слипинг.
Жизнь такая штука, селяви.
Ноуан вонтс ю ту вэйк ап
Ох, ю слип ин май бед некст ту ми».

После таких задержек дыхания Лев снова начинал дышать и возвращаться к вере в Читателя. Иногда его начинал одолевать храп - это был переходный этап к нормальному дыханию, граница между верой и неверим: «С одной стороны, Читатель создал писателя из храпа своего и выдохнул в него жизнь, но с другой - это произошло, когда читатель заснул, упав лицом на первую страницу, и из его носа вытекла лужица соплей».
Исследователи рукописей Льва Цаплина, его последователи едины во мнении о том, что «кем бы вы ни считали Льва Цаплина - гениальным ученым и писателем или религиозным фанатиком и шизофреником, несомненно одно: в его книге о группе «Я весь зеленый» дыхание автора веет почти с каждой страницы, кроме тех, разве что, на которых он дыхание задерживал (и это тоже заметно) или храпел». А место, на котором он перестал дышать и перешел из этой книги в другую, находится прямо здесь: Смерть Льва Цаплина
Известно, что Лев Цаплин, до конца воплощая главный метод своей жизни, смастерил себе часы, которые работали от его дыхания. Их ход зависел от темпа вдохов и выдохов. Когда Цаплин не дышал, они стояли, когда храпел - отставали, когда дышал чаще - спешили. При этом они очень редко и лишь ненамного сбивались с реального времени, по которому жили окружающие. «В конце концов, - повторял Цаплин чью-то мысль, - даже сломанные часы иногда показывают правильное время».
Так вот, если верить этим часам, смерть Льва Цаплина случилась 27-го февраля (не известно, правда, какого года). Рано утром около пяти часов Лев вдруг проснулся от мысли о том, что слова: «явь - вдох разума, а сон - выдох сознания» могут означать еще и другое. Он стал вдыхать с открытыми 8 глазами, а выдыхать - с : закрытыми. Его веки тяжелели, он засыпал. В последний раз закрыв глаза, он выдохнул, заснул и, больше не вдохнув, умер. Его часы остановились на цифрах 27: 02 : 5 : 04
В завершении следует отметить, что в родном городе Льва Цаплина - Бишкеке его именем названы мелкооптовый магазин и рок-бар. Имя и фамилия одного из авторов этой книги, правда, искажены. Как это часто бывает с великими людьми, их узнают и возносят сперва за рубежом. Так и с Цаплиным: его «открыли» английские и немецкие гринологи, переиначившие имя и фамилию на западный, романский манер. В таком искаженном виде оно вернулось на родину и распространилось по миру.
Некая молодая и малоизвестная рок-группа из Англии взяла своим названием англо-германскую транскрипцию имени Лев Цаплин.